Вслед за челябинскими травматологами свою профессиональную саморегулируемую организацию собираются регистрировать челябинские врачи-флебологи. Масштаб новой СРО будет всероссийским. Об этом мы поговорили с ангиохирургом, руководителем Клиники современной флебологии, кандидатом медицинских наук Денисом Борсуком.
— Денис Александрович, вы состоите сразу в нескольких, в том числе и международных профессиональных обществах и ассоциациях: Российское общество ангиологов и сосудистых хирургов, Американская ассоциация сердца, Всемирный союз ангиологов, Европейское обществе сосудистых хирургов… Тем не менее, собираетесь создавать саморегулируемую организацию российских флебологов. Для чего?
— Причин несколько. В первую очередь для того, чтобы иметь возможность оказывать практикующим врачам-флебологам юридическую и образовательную поддержку. На настоящее время они такой защиты ни со стороны врачебного сообщества, ни откуда-то извне не получают. Действительно, в моем послужном списке есть Ассоциация флебологов России. Она достаточно известна и авторитетна. Это работающая структура, но у нее на сегодняшний день даже нет юридического лица. Пока это просто неформальное объединение людей. Да, сейчас там идут процессы реорганизации. Но эта организация по своим задачам довольно далека от насущных потребностей врачей моей специальности. Да, там занимаются изданием журнала, проводят научные конференции. И это замечательно! Мы не хотим существовать отдельно от Ассоциации флебологов России, но при этом хотим создать структуру с четкими практическими целями и задачами.
— Флебология – относительно новое направление в сосудистой хирургии?
— Да, флебология выделилась в отдельную ветвь у нас в стране только в 2000-е годы. И пока даже такой специальности – флеболог – официально в отечественной медицинской номенклатуре не существует, несмотря на то, что врачей, занимающихся лечением вен, уже очень много. Причем, есть огромное количество практикующих флебологов, которые не учились на сосудистых хирургов.
— Вы отметили, что флебологи нуждаются в юридической поддержке. В каких ситуациях и как часто такая необходимость возникает?
— Мы практикуем порядка четырех вмешательств в организм. На каждую из таких процедур составляем особый документ «Согласие на медицинское вмешательство». Без этого никак! Прежде чем пойти на процедуру, пациент должен знать все риски, которые она за собой влечет. От осложнений и побочных эффектов не застрахован никто. Дело в том, что о причинах возникновения осложнений при операциях на венах пока нельзя говорить с определенностью. Поэтому врач-флеболог, в сущности, работает на свой страх и риск. Когда мы в своей клинике делали пять операций в месяц, у нас не было осложнений. Сейчас мы делаем несколько тысяч операций в год, и по понятным причинам осложнения начали появляться. Между тем, мы находимся в юридическом неведении, не зная, что будет с врачом и с клиникой, если с пациентом произойдет непредвиденное. Создавая «Национальную коллегию флебологов», мы хотим, прежде всего, прийти к юридической поддержке врача.
— А еще какие проблемы предстоит решать Вам и вашим коллегам-флебологам, объединившись в СРО?
— Проблему неразберихи в документации. В сущности, мало кто понимает, кто такой флеболог, врача с какими компетенциями можно называть флебологом. А это значит, что именоваться флебологом может и тот, кто рано или поздно скомпрометирует своими действиями наше профессиональное сообщество. С созданием СРО эта проблема должна разрешиться. Да и пациентам будет легче разобраться: если доктор состоит в Коллегии, ему доверять можно. Во всем мире этот механизм работает. А у нас это пока это планы на будущее.
Сегодня на рынке медуслуг есть предприниматели, которые дискредитируют наши методики. Ко мне однажды от одного «флеболога» пришли пять человек, которым говорили о том, что если не лечить так называемые сосудистые «звездочки», со временем разовьется трофическая язва. Это полный бред! К счастью, этот горе-врач уже свернул свою деятельность. От таких «специалистов» саморегулируемая организация и должна защищать пациентов. Мы просто не примем в свои ряды людей, чья компетентность под вопросом.
Нам необходимо разработать свой внутренний этический кодекс, в котором будут определены взаимодействия врач-пациент, врач-врач, врач-персонал и пр. Мне не понятно, почему сейчас пациенту предлагают сделать за большие деньги процедуры, которые стоят на самом деле дешевле. Безусловно, это противоречит врачебной этике.
Есть и другой аспект. Он касается образования. Приведу пример. Флебологу необходимо уметь делать ультразвуковое сканирование вен, поэтому у меня есть первичная квалификация по УЗИ. Четыре месяца я обучался. Но что это были за четыре месяца? Меня учили сканировать почки, желудок, поджелудочную железу… Не лучше ли было побольше времени потратить на изучение того, что реально необходимо нам в практической деятельности?
— Чем российский врач, на ваш взгляд, отличается от своего зарубежного коллеги?
— Основные практические навыки по своей специальности я получал за границей. И могу, к сожалению, констатировать: наш врач, как это ни странно, не совсем понимает, что такое медицина. Нас, увы, не учили в вузе, как нужно читать медицинскую литературу.
По моим наблюдениям, в России три категории врачей. Есть те, кто понимает, что такое медицина и что на этом пути учиться приходится постоянно. Есть те, кто ничего не читают вообще. Работают так, как их однажды научили. Но есть и третья категория врачей – это те, кто читает очень много, но неправильно. У нас врачи либо не читают ничего, либо читают много и всему верят на слово. За рубежом в медицинских вузах учат прежде всего изучению специальной литературы. У нас же всему пытаются научить в институте. Вот он вышел – якобы готовый врач. У нас врач, выйдя из вуза, завершает свое образование, по большому счету. А ведь каждый год
— Будущая саморегулируемая организация флебологов будет восполнять этот пробел в образовании?
— Это будет нелегко, но делать это надо. Я знаю очень начитанного врача, который назначил пациенту сразу девять препаратов. При этом он ориентировался лишь на рекомендации фармацевтических фирм, выпускающие эти препараты, не думая о том, как назначенные лекарства будут взаимодействовать друг с другом. Такие ошибки врачи совершают от неумения читать медицинскую литературу критически.
— Почему решили назвать организацию «Национальная коллегия флебологов»?
— Слово «Коллегия» невольно отсылает в юридическую сферу. Хочется, чтобы люди, которые занимаются эндовенозными процедурами, могли чувствовать себя более защищенно.
— А риски действительно велики?
— Судите сами. Риск серьезных осложнений при стандартной хирургической операции 1 к 3000. У нас – 1 к 5000. Я хочу обратить внимание на то, что риск осложнений после применения современных методик ниже, чем после открытых операций. Несмотря на это, врач, применяющий новейшие методики, волнуется больше! Догадываетесь почему? Из-за полной неразберихи в нормотворчестве и медицинской бюрократии! Проблема в том, что флебология — очень молодая отрасль, поэтому даже среди именитых профессоров крайне мало настоящих экспертов, способных высказать конструктивные замечания при разборе сложного клинического случая. Сейчас я пишу книгу, в которой хочу описать десять интересных клинических случаев. Уверен, что книга пригодится практикующим флебологам. Но я сомневаюсь что профессор, который не занимается эндовенозной флебологией, понимает все тонкости нашей ежедневной практической деятельности.
Сейчас, когда я делаю очень много операций, каждый месяц случаются какие-либо осложнения. Как правило, они безобидны и поправимы. Но все равно мне это очень не нравится. Пока никто из пациентов в суд не обращался. Но я не исключаю такого развития событий. А кто меня возьмется защищать, я пока плохо представляю. Не понятно и то, кто будет выступать в качестве эксперта. А ведь те методики, которые мы применяем, во всем мире уже признаны золотым стандартом. Везде, но не в России! Безусловно, и этим вопросом должна заниматься саморегулируемая «Национальная коллегия флебологов», которую мы создаем.
— Свою СРО первыми в России создали челябинские травматологи. Вы будете опираться на этот опыт?
— Безусловно! С интересом слежу за тем, как строится работа в ассоциации травматологов. Пытаюсь разобраться в том, что такое врачебное саморегулирование. Внимательно слежу за появлением новых законопроектов. Захожу на сайт Степана Фирстова, там много о саморегулировании публикуют. Скажу откровенно: я не знаю четко, как будет работать наша Коллегия. Но проблем накопилось огромное количество. Думаю, что получив статус саморегулируемой организации, решать эти проблемы будет проще. У меня нет популистских амбиций. Я просто хочу работать с уверенностью в завтрашнем дне! Мы все делаем правильно, но чтобы при необходимости была возможность защитить свое доброе имя, нам и нужен такой инструмент как СРО врачей одной специальности.
Специально для svfirstov.ru